Уже к концу первого года оккупации Крыма стало очевидно, что их банально "кинули". Обещанное благосостояние обернулось ростом цен и падением реальных доходов. Санкции, проблемы с логистикой, перебои с электричеством и поставками оборудования, отсутствие инвестиций сделали экономическое развитие Крыма невозможным.
В Крыму образ российского президента Владимира Путина стал символом вневременья. Даже московские журналисты и блоггеры неоднократно обращали внимание на большое количество изображений кремлевского лидера на крымских улицах. Дело не только в культе личности. Проблема гораздо глубже, чем некоторым может показаться на первый взгляд.
Жители полуострова, находясь в состоянии фрустрации, пытаются убежать от удручающей действительности, убедив себя, что ими занимается кремлевский «благотворитель». Так называемая «власть» Крыма, которая никак не может остановить социальную деградацию республики, вынуждена паразитировать на мифе о «крымской весне». Полуостров живет вечным сегодняшним днем.
В крымской столице решили громко отметить день рождения российского президента Путина. В анонсе указали, что в плане мероприятий значится викторина, посвященная биографии главы государства, концерт, выступление почетных гостей и презентация «открытки президенту». Мероприятие, инициаторами которого выступили несколько общественных организаций, запланировали провести в Детском парке Симферополя.
При украинской власти подобный анонс мог бы вызвать лишь веселое удивление. Народные гуляния по случаю дня рождения «национального лидера» всегда ассоциировались с азиатскими деспотиями или латиноамериканскими режимами. Теперь такое возможно и в «российском» Крыму.
Ничего удивительного в этом нет. «Кримнаш» ‒ концентрированное выражение перевернутой российской действительности. После аннексии украинских территорий нынешний спикер Госдумы Вячеслав Володин на одном из форумов бросил фразу: «Есть Путин ‒ есть Россия, нет Путина ‒ нет России». Он слово в слово повторил слова приспешников Адольфа Гитлера, которые именно так понимали судьбу нацистской Германии.
С тактической точки зрения, такой пропагандистский ход выглядел удачно. После любой критики путинского режима человека можно было объявить «врагом родины» или «национал-предателем». Кстати, тоже гитлеровский оборот, который господин Путин использовал в официальном выступлении по случаю «воссоединения» Крыма с Россией.
Северокореизация полуострова идет в ускоренном темпе. И тому есть свое объяснение. Российская «власть» старается постоянно держать крымчан в ядовитой атмосфере «русской весны» ‒ фальшивого вечного праздника и карнавала. Культ личности Путина на аннексированном полуострове ‒ пародия на как бы всенародную любовь советских вождей.
Генсек Леонид Брежнев, например, любил награждать себя многочисленными орденами и медалями. Партийные агитаторы с радостью рассказывали подведомственному населению, что все лучшее в стране происходит при непосредственном участии дорогого Леонида Ильича.
Нынешний кремлевский главарь коллекционирует не медали, а оккупированные территории. Каждая публичная речь (особенно во время недавних выборов в Госдуму) крымского чиновника начиналась и завершалась восхвалением «исторического референдума» и личных заслуг президента Путина. Слушатели делают вид, что верят в такие байки. Иначе, придя в себя, адепты аннексии поймут, куда их завели кремлевские эмиссары.
Ведь большая часть жителей Крыма на момент аннексии не знала, что собой представляет путинская Россия. Они в ней никогда не жили, черпая информацию о стране из эфиров кремлевского ТВ. Крымчанам среднего возраста она казалась абстрактно самой богатой страной, но без конкретики. Пенсионеры видели в ней продолжение Советского Союза. Именно эта группа населения побежала на «референдум», мечтая попасть в СССР транзитом через Российскую Федерацию. Реальность, которая открылась уже в первый год аннексии, разочаровала многих из них. Вместо цветущей страны они попали в абсолютное вневременье.
Здесь стоит сделать оговорку, что вопрос «пророссийских настроений» на полуострове ‒ тема очень зыбкая. Многолетние наблюдения показывали, что количество крымчан, готовых с оружием в руках рваться к «родной гавани», никогда не превышала критических показателей. Русское большинство фактически имело на полуострове национальную автономию, а политические конфликты с Киевом решались за столом переговоров.
Если бы дела обстояли иначе, то Кремлю не пришлось бы вводить войска для захвата территории. Путин и его приближенные могли бы воспользоваться местными «ополченцами», предоставляя им точечную силовую поддержку. В реальности все было совсем иначе. Широкой социальной базы в оккупации не было. Пришлось использовать «зеленых человечков» и разную уголовную сволочь, привезенную из Ростова или Краснодарского края.
Весной 2014 года сторонники вхождения полуострова в Россию активно поддержали аннексию, сидя на диванах. Большая часть из них связывала пребывание в «родной гавани» с ростом личного благосостояния. Их не интересовала защита русского языка или спасение от мифических «бандеровцев» и «хунты». В глубине души они понимали, что кремлевские журналисты тиражируют ложь, которую просто выгодно повторять.
Уже к концу первого года оккупации стало очевидно, что их банально «кинули». Обещанное благосостояние обернулось ростом цен и падением реальных доходов. Санкции, проблемы с логистикой, перебои с электричеством и поставками оборудования, отсутствие инвестиций сделали экономическое развитие невозможным. Сторонники «Кримнаша» пытаются делать вид, что ничего плохого не происходит, но бесконечно долго так продолжаться не может.
Сергей Стельмах, политический обозреватель
