Ну да. Как же! Подходим ли? И куда? А главное - зачем, если день уже начался, а впереди одни заводские гудки. Хотя... Какие заводские? Хорол-ривер сейчас не та! Разве что - автомобильные.

А ведь была большая дорога. Была! Большая, а заодно и больная, длинная: дышать нечем, пить негде взять и в глазах темнеет... Хотелось все время сказать:

- Зачем?

А в ответ только:

- Милый, не правда ли, здесь странно дышится? Что-то в горном воздухе есть особенное. Ну? Скажи что-нибудь своему сопленочку, не молчи.

Эх, милая! Особенным для меня всегда было только выживание...

А потом эта нелепая смерть в горах! На кой ляд? Что за хрень? А она - "так надо, так лучше запомнится!" Что должно запомниться, кому? Сфотографировались бы чинно возле водопада и ладно! Так нет же - изображай раненую птицу! Так, видите ли, больше страсти будет при выходе...

Семь ворон в исчезающем тоннеле пролетели, словно истребители. И пропали-канули в черную дыру из синего вечного льда... Как же мы сюда попали? Говорил же - "уймись, никто никогда в эти места не ходит..."

Ключ никак не проворачивается. Черт, пора давно замок менять. Теперь уже поздно. Похоже, мы тут навсегда... Час цепной реакции неизвестен. Неужели от одиночества останется лишь романс полубезумного "Сплина", тихо бьющий по нервам в темной от нашего общего невежества комнате?

А за за окном уже не утро. За окном - цыгане, шумной братией изображающей наплевательство на порядок, задачи эпохи, строгое рабочее расписание для нецыган и красоту строящегося мирового империализма. В общем, будет цирк! Стою как изваяние, обнаженный, глотаю чистый воздух из ветра. Тот без спроса залетел в окно посмотреть на нас.

Она ворчливо произносит:

- Бесстыдник!

Это я-то бесстыдник? Красневший в детстве по малейшему поводу? Хотелось рассказать всю правду о моральном облике женщин, которых в детстве слишком любили тетушки. Передумал. Мне не давали покоя диски, которые надо было срочно, за всякую цену, отправить в мусорный бак во дворе нашего дома, но ключ, застрявший между ночью и светлым будущем без нее, не давал мне никакого шанса...

- Милый! А ты поставил капканчик? Не забыл? - это опять она.

Какой капканчик?! Я схватился за голову:

- Мышеловка! Запомни - мы-ше-лов-ка!!!

Она смотрит на меня, трогательно скривив обиженные губки:

- Что с тобой, мацецький? Мацецький - сегодня злой, да?

- Да!!!!!!!! - ору как человек, которому больше нечего терять. В кармане моих помятых брюк - всего несколько монет на анальгин.

Она тихо плачет на краю постели. Красиво вздрагивает обнажившаяся из под одеяла плоть. Рембранд отдыхает. Риск удушья. Идиллия...

Как же все таки вынуть ключ? Мы обречены. Мне кажется, я навсегда потерял время...