Григорий находился на необитаемом острове, а остров посреди кафе на набережной. Напротив радостно звал к себе всех сердобольных и плачущих сердцем гастрольный зоопарк с редкими облезлыми животными.

Григорий предавал свой ум возвышенному, совсем недоступному для большинства здешних посетителей, зашедших  закинуть в себя стаканчик исключительно в целях материальных. Он с тихим ужасом наблюдал безнадежное загнивание экзистенциализма. 

Напротив за столиком сидела странная компания из разношерстых людей, среди которых были и мужчины интеллигентного вида.  " А ведь точно говорят о политике или проблемах наиважнейшего государственного масштаба" - с тоской подумал Григорий - "Если это так, то я себе позволю еще бокальчик отечественного".

Наш герой стал напрягать слух, чтобы уловить подтверждение. Подтверждение не замедлило придти в виде одиноких, иногда произносимых фальцетом, слов - "они, наверху, пенсия, выборы, президент, доколе..."

Удовлетворенно хмыкнув, Григорий кивнул официанту и тот с готовностью принес еще пива. 

" А ведь думают, что - патриоты", - продолжал долбаться в себе одинокий герой, - " Совсем напрасно... Они о патриотизме - всего лишь говорят, а зверюшки, например, его непосредственно переживают, дорожа своими клетками. Так кто же больший патриот?"...

Одну за другой извлекал Григорий из обидевшейся на весь мир своей головы мысли. Разноцветные, разнокалиберные. Их было бесконечно много. Всех и не передумать. Разве что только пересмотреть. Да и только  слайдами.

Григорий побывал в счастливом детстве с одной парой заштопанных колгот, в дискотечной юности с "флуэрашом" в зубах и "рислингом" в авоське. Потом он залез исследовать перестройку всего имперского фасада с последующей разбивкой помпезного ансамбля на этнические осколки. Базары, "кравчучки", обменные пункты, таможни, крикливые новости из честно проданных ТВ-и. Чего только не провертелось в красочных картинках между глотками пленительног-горького славянского счастья...

Ночь застала Григория под утро, когда кафе, наконец, торжественно закрыли. Он вышел на набережную, вдохнул свежего влажного воздуха и упал на землю. Его внутренний человек не выдержал столкновения с простой неприкрытой обыденностью.